Два взгляда на одного Cутсеэра
Шашкин Ф.П. «Портрет лошади Сутсеэр», 1832 г., х., м., 59,5х73,5 см.
В начале экспозиции английского зала музея коневодства размещены портреты английских скаковых лошадей первой четверти XIX века. Это работы русского крепостного художника Федора Шашкина, и это портреты лучших лошадей того периода, как по происхождению, так и по успехам в скачках. Большинство из них выведены непосредственно из Англии хорошо понимающим толк в коммерции англичанином-перекупщиком И.И. Жаксоном, имевшим свою конюшню в Москве. Ион Ионович, как его называли, вел свой бизнес на широкую ногу. По сведениям только из «Заводской книги кровных и скакавших лошадей в России» он привел в Россию 131 жеребца и 122 кобылы: одних он тут же продавал коннозаводчикам (Мосолову, Мяснову, Шереметеву, Петровскому, Ростопчину …) других содержал в своей конюшне для общественных нужд. За случку одной кобылы с лучшими жеребцами Жаксон брал немалые деньги. Так, победитель многих скачек в Англии правнук Херода и сестры Эклипса – Леопольд расценивался в 500 рублей, а наивысшую цену в 600 рублей предлагали за случку с рыжим Сутсеэром.
С английского языка кличка жеребца Soothsayer (Сутсайер Сутсеэр, Сутсеер – так пишут в русских изданиях) переводится как «Прорицатель». Он родился в 1808 году от Сорсерера и Голденлокс, выиграл много крупных призов, в том числе Сент-Леджер. Служа производителем в Англии, оставил классное потомство, среди них победитель Дерби Tiresias, победитель приза 2000 гиней Interpreter, выдающаяся кобыла Filagree, случка с ним стоила 26 гиней. В 1823 году И.И. Жаксон купил его в Россию, сначала использовал для себя, а затем продал в завод Д. Карабина.
История Сутсеэра в музее не заканчивается экспозиционной стенкой, в запасном гравюрном фонде имеется и литография с его изображением, выполненная французским художником Виктором Адамом (1801-1866). Из надписи на ней явствует, что этот знаменитый скакун, принадлежал королю Георгу IV (1762-1830), самому непопулярному королю Англии, отличившимся большой массой тела из-за обжорства, любвеобилием и подозрительной ролью в скоропостижной смерти своей жены. Принадлежал ли на самом деле жеребец королю, вопрос открытый. Но достоверно известно, что его портрет был заказан королем художнику Джеймсу Варду (1769-1859), и за эту работу, выполненную в 1821 году, художник получил 100 гиней. Именно с этой картины Виктор Адам сделал свою литографию, по ней мы можем судить о формах Сутсеэра и, самое главное, сравнить их с формами на картине Шашкина.
Что мы видим – одна и та же лошадь, но написанная разными художниками – и какая разница! Какая разительная разница между английским и русским художниками! Между английской и русской художественными школами.
Англичанин, а за ним француз, скрупулезно вырисовывает каждую мышцу, каждую связку, каждый кровеносный сосуд, каждый волосок, анатомически точно передает пышные формы, блестящую рыжую масть, белые отметины на задних ногах и… три белых пятнышка на боку. В результате перед нами роскошная внешность тела и не более того, души не видно и глаз безразличный. Русский же художник, пусть в условной манере, но с большой любовью и тонким пониманием сущности чистокровной лошади написал ее идеал. Он точно передал могучие формы жеребца, но не огрубил его. Благородство лошади видится в мягко мерцающей, гладкой, без бугристой шершавости шкурке, тонких нервных ногах, длинной шее и маленькой изящной головке. Почти человеческий, большой и живой глаз таит внутренний огонь. Белые отметины на задних ногах не точны по форме, но художник не придал этому значения, однако три белых пятнышка на боку заметил. Элегантный грум, также как и надуманный, не русский пейзаж не оставляют сомнения в том, что перед нами именно английская скаковая лошадь. Однако возникает смутное подозрение – а не ахалтекинец ли это? Увлекшись любованием Сутсеэром, художник незаметно для себя выдал потаенную страсть русского человека к среднеазиатским лошадям – аргамакам? А, может быть, сознательно намекнул на определяющую роль азиатских лошадей в формировании английской скаковой породы? Как бы то ни было, но перед нами произведение самостоятельное, истинно русское. И здесь уместно вспомнить слова В.И. Коптева об отношении разных народов к своим лошадям, говорившего, что англичане относятся к лошадям со страстью, немцы – с практичностью, французы – с безразличием, а русские – с любовью!