Спасенные артефакты
Татьяна Владимировна Часова
В январе 2024 года Музей коневодства получил по почте ценный подарок из Саратова от Татьяны Владимировны Часовой – потрепанную временем и неблагоприятными условиями подшивку аттестатов и свидетельств на племенных жеребцов, принадлежавших Саратовской Государственной заводской конюшне, и несколько старых черно-белых фотографий. Сами по себе они представляют не только артефакты, но и богатейший материал к изучению истории отечественного коневодства. Они, как капля воды, дают представление об океане, которым являлось конное дело России.
Благоговейное чувство вызывает подлинность документов. Сургучные печати, ореховые чернила, каллиграфический почерк, подписи владельцев или управляющих, заверенные письмоводителем, гербы государственных заводов или знатных коннозаводчиков, клички знаменитых лошадей…
Всего157 аттестатов и свидетельств на лошадей упряжных и верховых пород, подшитых в алфавитном порядке на 200 листах. Эти листы уже сами по себе говорят о многом: из плотной бумаги с водяными знаками – дореволюционные; обрывки тонкой серо-желтой бумаги – первых лет советской эпохи. Самый ранний аттестат выписан на жеребца орловской рысистой породы Нарциза, рожденного в 1843 году в Деркульском заводе. Чуть позже, в 1856 году родились в Стрелецком государственном заводе жеребцы Ялик и Яхонт, причем, Яхонт был оценен в 400 рублей серебром. Самый поздний аттестат принадлежит американо-орловскому рысистому метису Настоящему из Еланского завода, рожденному в 1926 году. Самым именитым был орловский рысак Размежеванный, 1909 года рождения в заводе Великого Князя Дмитрия Константиновича. К его аттестату прилагался документ от 10 ноября 1918 года, где писалось, что он «как производитель состоит на учете сельского хозяйства и реквизиции не подлежит». А еще в ГЗК было своих три кобылы, из них «пятилетняя крестьянская Машка в 1863 году была на выставке в Воронеже и получила серебреную медаль».
В числе поставщиков жеребцов для ГЗК значатся государственные заводы: Хреновской, Деркульский, Стрелецкий, Ново-Александровский, Грязнушинский, Еланский; знаменитые частные заводчики: Н.П. Малютин, И.Г. Афанасьев, Н.В. Телегин, Д.А. Расторгуев, герцог Лейхтенбергский, Великий Князь Дмитрий Константинович; встречаются также имена совсем незнакомые, как например: вдова действительного статского советника Н.М. Харитоненко. В основном жеребцы поступали из частных конных заводов, как окрестных, так и из соседних губерний – Воронежской, Тамбовской, Тульской, Орловской и даже из более далеких – Харьковской, Полтавской. Большинство жеребцов были орловской рысистой породы – 104 головы, заметно меньше тяжелоупряжных (брабансоны, першероны, суффольки и помеси) – 41 голова, а верховых всего 14.
По аттестатам одной только Саратовской ГЗК почти за столетний период с середины 19 века до первой половины 20 века, можно составить представление о потребности в лошадях того или иного сорта в хозяйственной деятельности данного региона, а также убедиться в значимости Государственных заводских конюшен для улучшения массового коневодства. Саратовская ГЗК, как и другие подобные организации, играла существенную роль и в годы советской власти. По сохранившимся фотографиям видно, что воспроизводство было поставлено на научную основу, с применением ректального метода определения стадии жеребости и изучением качества спермы под микроскопом. В заводской конюшне трудились преданные своему делу люди, их честный труд, аккуратное содержание лошадей и помещений поощрялись. При ГЗК существовала школа ветфельдшеров.
История аттестатов может служить сценарием детективного фильма. Как рассказывает сама Татьяна, она, будучи еще 9-летней девочкой, увлеклась лошадьми, часто посещала Саратовский ипподром, в состав которого входила ГЗК, и везде совала свой нос. Так случилось, что забралась она на второй этаж ипподромной конторы, где валялись бумаги и разный хлам, и, судя по всему, истопник брал отсюда подходящий материал на растопку печки, отапливающей первый этаж. Полистав старую книжку и увидев любимых лошадок на картинках, Таня справедливо рассудила, что раз эти бумаги идут на растопку, не грех кое-что прибрать себе. В дальнейшем, получив специальное зоотехническое образование, Татьяна уже точно понимала, какое сокровище случайно спасла в далекие 70-е годы. Она бережно хранила документы, даже брала с собой на Ямал, где некоторое время работала. И вот, наконец, решилась сначала позвонить в музей, а затем отправить почтой эти реликвии.
Музей коневодства благодарит Татьяну Владимировну за столь ценный подарок, занявший свое место в книгохранилище наряду с другими историческими материалами.